– Этот закон ввел Лиран. Он гласит, что все герои, которые должны быть обезглавлены, могут поступить на службу к князю.

– Значит, я стану героем Лирана?

– Посмотрим, как он тебя оформит.

Я тяжело дышу. Похоже, я буду как Аметист. Изгнанник, лишившийся подопечного и служащий Лирану. Наверное, бывают судьбы и похуже. И все же сейчас кажется немыслимым оказаться слугой у человека, который был почти другом. Он был первым, кто заставлял меня чувствовать себя равной ему.

– Я думаю, он определит тебя на службу к Авиелл. Так что все останется по-старому.

Все по-старому… если бы это было так просто.

– Ты можешь встать?

Миел вопросительно поднимает брови.

Я оглядываю себя. На мне другая одежда – кожаные штаны, рубашка и кожаный жилет. Это лучше, чем платье.

– Имела ли Авиелл какое-то отношение ко всему этому? – задаю я вопрос, который не хотела задавать. С тех пор, как она в гневе стояла передо мной, а мне пришлось сбежать, я пытаюсь не думать о том, не было ли поведение Авиелл по отношению ко мне игрой. Не потому ли она оставалась с этими мятежниками? Потому что все это было частью плана. А что, если ее предательство продолжится и дальше?

Вдруг княжество Истины было просто первым из тех, которые они хотят разрушить? Это означает, что все эти убийства, похищение Авиелл и мое спасение были спланированы. Спланированы теми, кому я доверяла.

– Тебе нужно подождать, пока мы не окажемся в княжестве Высокомерия, чтобы задать все вопросы, которые горят у тебя в душе, Навиен. Я не тот человек, который может отвечать на них.

Я с трудом сглатываю и киваю, потому что на самом деле этого уже достаточно для ответа. Сейчас я кажусь себе глупой, наивной, слепой. Как я могла не видеть всего этого? А могла ли я вообще это увидеть?

Я отгоняю от себя эти мысли и пытаюсь встать. Мне это удается, хотя меня пошатывает.

Я замечаю движение у входа в хижину – там появляется пожилая дама, которую я видела перед тем, как потеряла сознание.

– Похоже, с тобой все хорошо, – вздыхает она, и ее голос звучит почти как у молодой женщины. Но морщинистое лицо кажется старым. Как и голубые глаза, на которые время наложило сероватую пелену. Когда она смотрит на Миела, морщины у нее на лице кажутся чуть глубже.

– Миел, сердце мое, вот твои лекарства.

Она ласково гладит его по щеке, а затем протягивает ему кожаный сверток.

– Спасибо, Нона, – отвечает он и посылает ей такую теплую улыбку, какой я никогда раньше у него не видела. Но само по себе обращение «Нона», будто он обращается к своей бабушке, является знаком глубокой признательности и любви.

– Сейчас вам надо уходить. Они уже близко, – говорит она, будто сейчас находится не рядом с нами, а где-то далеко, с князьями. Будто она их видит. – Да, это так, дорогая, – подтверждает она, улыбаясь мне. – Я вижу их глазами животных, и ветер рассказывает мне о них.

Я молчу и не знаю, что думать. Она просто взяла и прочитала мои мысли. А еще рассказала, что может видеть глазами животных и разговаривать с ветром. Мне надо осмыслить всю эту информацию, ее слишком много.

– Мы уничтожили свои следы досюда и продолжим это делать на обратном пути. Они не узнают, что ты нам помогла.

– Спасибо.

– Это тебе спасибо, Нона.

Он наклоняется, целует ее в лоб, а затем протягивает мне руку.

Мне нужно немного прийти в себя, прежде чем я могу за нее взяться. Этот человек передо мной совсем другой, не такой, каким я его считала. Он вежливый, ласковый, верный и преданный. Однако почему я продолжаю удивляться – они все просто играли свои роли, независимо от того, что говорили и делали.

Я глубоко вздыхаю, а затем позволяю ему вывести меня из хижины на улицу, где уже ждут остальные. Мы находимся посреди леса, и здесь тоже все выглядит иначе. Лес больше похож на лес княжества Лирана. За исключением того, что деревья кажутся более старыми и изогнутыми, будто они на протяжении веков не могли расти так, как положено природой. Стволы у них огромные и мощные. Они придают этому месту какой-то мистический вид.

– Шор, ты выглядишь великолепно, – приветствует меня Шева, и я благодарна, что среди них есть хотя бы один человек, который меня не ненавидит.

Аметист и ее брат смотрят на меня с некоторым пренебрежением, а Джиа даже не поднимает головы. Густа не ненавидит меня, но он ясно дал понять, что хотел сохранить мне жизнь прежде всего из-за их плана.

– Мы привели с собой лошадь, – сообщает брат Аметист.

Мне кажется, что его зовут Ларо, но я не решаюсь к нему обратиться, боясь, что ошибаюсь.

Когда они решают, что мне нужно ехать на лошади, я пытаюсь отказаться, но, прежде чем я успеваю возразить, Миел кладет руку мне на плечо.

– Ты поедешь верхом, иначе будешь нас задерживать и подвергнешь всех большой опасности.

Я делаю глубокий вдох, затем киваю и позволяю ему помочь мне подняться. Но не проходит и часа, а я уже не могу больше держаться в седле, поэтому Миел тоже забирается на лошадь, прижимает меня к себе и поддерживает. Я ненавижу себя за то, что мне так нравятся его прикосновения, что они дарят мне такую уверенность. Ведь на самом деле я была очень близка не с ним, а с Лираном. От этого мне не по себе, но я ничего не могу с этим поделать.

– Я задеваю твои раны, когда прикасаюсь к тебе, или дотрагиваюсь до каких-то мест, и это тебе нравится? Не совсем понимаю причину твоего учащенного дыхания, лженаследница, – шепчет он мне на ухо.

Я вздрагиваю. Что еще хуже, все тело у меня с радостью откликается на его слова.

– И то и другое, – отвечаю я.

Он хрипло смеется.

– Держу пари, ты жалеешь, что выбрала не меня.

– Потому что сейчас уже слишком поздно это сделать?

– Я еще не решил.

Я слабо улыбаюсь.

– А у меня есть тут право голоса?

– Есть. Но ты уже давно сделала выбор. Жаль только, что ему пришлось сначала тебя предать, чтобы ты оказалась в моих объятиях.

– Я не принимала никакого решения и не хочу его принимать, Миел. Просто так случилось.

– А поцелуй со мной? Это тоже просто так случилось? Предполагаю, что к тому моменту ты уже находила Лирана… привлекательным.

Я издаю стон. Почему мы должны это обсуждать? Какой в этом смысл?

– Лиран собирается жениться